Достояние павших  - Сергей Малицкий

Этим утром он выглянул в окно, порадовался тому, что мороз ослаб, посетовал, что опять валит снег и, пожалуй, снова придется браться за лопаты, а сгребать его уже некуда, а между тем торчащая посреди площади гранитная ваза снова едва видна. Посмотрел на облепленные тем же снегом часы на срединной башне, с трудом разглядел в утреннем сумраке, что до завтрака еще целый час, хотя можно было и не напрягаться, к завтраку небо как раз и светлело, и вдруг заметил цепочку следов, выходящих из дома учеников и исчезающих за хозяйством Орианта. Несколько секунд смотритель приюта вглядывался в проложенную через сугробы едва различимую тропку, а затем начал судорожно натягивать порты и искать под кроватью валенцы. Предчувствие Брайдема никогда не обманывало, тем более, что одним из предметов, которые он преподавал ученикам, как раз и было прорицание и ясновидение. Однако предвидеть, что именно может выкинуть темноволосая троица, было никому не под силу, поэтому следовало ожидать худшего. Разве в такую рань и в такую погоду мог кто-нибудь выбрался из теплой постели с добрыми целями? Месяц назад можно было сослаться на утреннюю пробежку тех же учеников с неугомонной Пайсиной, но с началом морозов Гантанас уличные пробежки запретил, да и не очень-то пробежишь через тот же лес Орианта, где снегу намело в два человеческих роста, не хватало еще в Снежную пропасть свалиться. А что если они как раз и решили ее исследовать, пока туда падать мягко? Ну вот что ты будешь с ними делать?

Не прошло и нескольких минут, как Брайдем, досадуя на без сомнений сладко спящую старосту первого и пока единственного набора учеников Сиону, которая и должна была присматривать за озорницами, уже пробивался через сугробы к свежей тропке.

След огибал занесенный вместе с крышей сарай Орианта и поворачивал к конюшне. Настроение Брайдема немного улучшилось, потому как конюшня была куда как менее опасным приключением, чем выход из крепости через Орлиные или Тайные ворота, которые хотя и были заперты, но кто их знает этих малолеток, на что они вообще способны? Еще через несколько шагов Брайдем к собственному удовольствию разглядел кузнеца Габа, который усердно махал лопатой, пробивая тропу от Кузнечной башни через всю крепостную площадь к Водяной башне. С той стороны, ему навстречу, кажется, то же самое проделывал мастер Уинер, снег во всяком случае над снежной целиной взлетал, и это значило не только то, что жизнь Приюта Окаянных продолжается несмотря ни на какие капризы природы, но и то, что выбраться за пределы крепости девчонки не могли. Хотя, как уже успел разузнать Брайдем, к лестницам и сложенным у дровяного сарая ремонтным лесам Уинера они успели присмотреться. Впрочем, те самые лестницы теперь тоже были занесены снегом, поднять их и приставить к стене оказалось бы нелегкой задачей даже для Брайдема, к тому же мало забраться на тыльную стену крепости, с нее надо еще и спуститься, да и обещанные Юайсу лыжи для ходьбы по глубокому снегу Уинер подготовить не успел, а, значит, и утаскивать у него девчонкам было нечего.

Размышляя об этом, а так же не забывая о том, что милостью той же Гаоты, которая была не только заводилой всех хулиганств в тройке, но и непревзойденной целительницей, его собственное много лет назад покалеченное колено не беспокоило смотрителя приюта уже целый месяц, Брайдем выбрался ко входу в конюшню и остановился в растерянности. Мало того, что прямо под открытым небом перед хозяйством Капаллы попыхивал на небольшой жаровне котелок с чем-то ароматным и, судя по всему, чрезвычайно уместным для зимнего утра, так кроме ладной светловолосой хозяйки, что присматривала за этим варевом, поблизости от нее, заливаясь хохотом и, возможно, отпуская не самые приличные шуточки, шустрили с лопатами все три малолетние девицы, не позволяя сохранять лицо седому наставнику колдовства Грану, который скорее всего появился перед конюшней не только для того, чтобы облегчить зимнюю участь ее правительницы, но и чтобы проявить собственную симпатию к последней. «Вот ведь, проныра!» – скривил губы Брайдем, который и сам был не прочь посодействовать в мелких и не слишком мелких хлопотах Капалле даже за одну лишь ее улыбку, но явиться к ее заведению с лопатой все же не догадался. Площадь перед конюшней, обратившись снежными стенами в рост человека по ее краям, была уже очищена, и теперь девчонки вместе с Граном врезались в снежную целину перед скотным двором, явно намереваясь пробиться к постирочной, половину дороги к которой еще с утра пораньше успел расчистить кузнец Габ. Брайдем окинул взглядом занесенную снегом тыльную крепостную стену с двумя башнями и двумя воротами, попытался разглядеть в снежном месиве вершины Срединного Рэмхайнского хребта, снова посмотрел на неразлучную троицу и озадаченно хмыкнул. То, что девчонки затеяли хулиганство, он не сомневался, но с какой именно стороны следовало ждать их очередную шалость, понять было невозможно.

– Брайдем! – окликнул смотрителя приюта Гран, освобождая от снежного наноса вход в скотный двор. – Какими судьбами? Не ты ли говорил, что свободный день для тебя единственная возможность отоспаться? И где твоя лопата? Что тебя подняло в такую рань?

– Не что, а кто, – проворчал себе под нос Брайдем, но улыбку на лицо натянул и даже помахал рукой и Грану, и трем его помощницам.

Нет, до лопаты дело, конечно, дойдет, но надо бы сначала разобраться что здесь и как, к тому же и до завтрака не так уж далеко. Перебравшись через насыпанный у угла конюшни снежный вал, Брайден кивнул Капалле, которая не замедлила плеснуть горячего варева в один из кубков, и с благодарностью принял из ее рук угощение.

– Держи! С можжевеловой ягодой, медом и дикой сливой, точно как ты любишь!

– Все одно, не для меня заваривала, – с грустью заметил Брайдем, тут же разглядел на лице лошадницы ответную грусть в виде едва различимой паутины морщин в уголках глаз, и отвернулся. Не для того, чтобы приглядывать за девчонками, которые при виде смотрителя приюта стали прыскать в кулаки и придуриваться, присыпая друг друга снегом, а чтобы не столкнуться взглядом с женщиной, которая дала ему отворот лет пять назад. Или же все шесть? Так ведь и не уступила никому. А может, ей и не нужен никто?

– Покоя не дают? – спросила Капалла. – Сомневаешься, что пришли снег чистить? Правильно сомневаешься. Падать они пришли.

– Падать? – удивился Брайдем, с наслаждением прихлебывая сладкий ягодный отвар.

– Именно так, – кивнула Капалла, заправляя за маленькое ухо русую прядь. – Не иначе Юайс и Пайсина уже заклеймили им мозги, будто всякий – что воин, что борец, что фехтовальщик – должны уметь падать. Ну, чтобы не покалечиться и сразу же снова вскочить на ноги. Падать и вставать, падать и вставать. И на траву, и на землю, и на камни.

– Так и есть, – согласился Брайдем. – И меня так учили. Прежде чем учиться твердо стоять на ногах, нужно научиться падать. Только при чем тут твоя конюшня?

– Ну как же? – рассмеялась Капалла. – Надо же с чего-то начинать? Почему бы не попадать в снег? Особенно, пока он мягкий и глубокий. А теперь представь – падать в снег с лошади. Это же мечта. Приключение!

– Ты еще скажи с крепостной стены, – усомнился Брайдем и привычно потер уже здоровое колено. – И как же вы с этой скользкой задумки перешли к уборке снега?